«Она для меня — мой Бог, моя религия, моя вера. И с этой верой я не расстанусь до конца своих дней.
Стоит мне постоять у мамы несколько минут и становиться намного легче. Мне порой кажется, что она меня видит и благословляет.
…6-ого мая я возвратился из гастрольной поездки, и ехал из аэропорта практически мимо маминого дома. Я позвоним маме из Шереметьево. Она просила меня заехать к ней, сказала: «Сынуля, я сделала твой любимый борщ, котлетки, как ты любишь, заезжай!». Я ответил маме, что я очень устал, что долго не спал и хотел бы отдохнуть, прежде чем появиться у нее. Мама очень просила приехать к ней, хотя бы на пять минут, но я обещал приехать утром. А утром сестра позвонила мне и сообщила, что мамы не стало…»
Из интервью сестры И. Д. Кобзона:
«Многие знают, как Иосиф Давыдович любил свою маму Иду Исаевну, он продолжает говорить о ней с неизменной нежностью и любовью, хотя ее уже нет с нами больше 10 лет.
А была наша мама человеком необыкновенным. Удивительным образом в ней сочетались мудрость и энергия, высочайшая культура и поразительная тактичность. Я запомнила ее очень принципиальной, и всегда справедливой. До сих пор не понимаю, как у мамы хватало сил на огромную семью. Все-таки пятеро мальчишек! Всегда готовила, сама солила, консервировала. Все в нашей семье помнят ее соления, вкуснее ничего так и не пробовали с той поры, как мамы не стало.
Перед войной (с 1934 до 1940 гг.) мама работала народным судьей в городе Часов Яр Донецкой области. В то страшное время она помогла многим людям избежать ареста. Наверное, не ошибусь, если скажу, что так мог поступать только настоящий гражданин, и безусловно принципиальный и бесстрашный человек. Никаких подробностей о ее работе мы не знали, и о чудовищном периоде репрессий 30-х нам рассказала ее подруга, работавшая перед войной секретарем прокурора города. Когда он диктовал перечень фамилий людей, подлежащих аресту на следующий день (а списки эти готовились практически ежедневно), подруга печатала еще один экземпляр. Мама выносила листок в подкладке шубы, отдавала его своей домработнице, и та предупреждала всех, кого могла, чтобы они не ночевали дома. В том страшном списке, конечно, не было фамилий простых рабочих и шахтеров, а в основном известные в городе люди, интеллигенция в первую очередь. И вот так, благодаря маминому мужеству, они могли избежать ареста. На следующую ночь составлялся другой список, новая разнарядка «арестовать столько-то человек». Рискуя собой, имея детей, мама все равно помогала людям.
Например, ее вызывал секретарь горкома партии:
— Готовь документы на арест председателя колхоза!
А мама отвечала:
— Подготовлю, если он виноват. Но если нет, то не буду.
— Тогда ты положишь партбилет на стол! (а мама была членом партии с 1929 года).
— Во-первых, не положу, потому что не вы его мне давали.
— Я не посмотрю на твоих детей.
— А это поглядим!
Она никого и ничего не боялась. Я всю жизнь ей говорила: «Мама, какая ты храбрая!», а она только улыбалась и переводила все в шутку. Но чаще отвечала так: «Я верила, что справедливость должна быть». Думаю, что именно так и проявляется по-настоящему сильная личность. В поступках, а не в браваде и перечислении своих заслуг.
Но те страшные годы забыть непросто. Страх, царивший в годы репрессий, у мамы остался надолго. Мама всегда просила никому не рассказывать то, о чем говорят дома. Она знала, что посторонние люди способны переиначить что угодно, каким угодно образом, и даже когда наступило другое время, не изменила своей привычной сдержанности.
Вообще, маме удалось стать известным на Украине специалистом, к ней съезжались отовсюду, потому что грамотно выстроить процесс, дать правильный совет и провести судебное дело так, как она, было под силу не каждому. А приходилось ей очень непросто, ведь в адвокатуру она пришла не сразу, и, говоря современным языком, она сумела стать опытным адвокатом не благодаря образованию, а собственной мудрости и желанию помогать людям. Уже выйдя на пенсию, мама помогла своему брату выиграть судебное дело в США, причем по переписке. Он присылал ей документы, она их анализировала, и пользуясь ее советами он выиграл процесс.
До самых последних дней мама сохранила поразительно ясный ум. Она всегда помнила все за нас. Помню, как она говорила: «Что же вы будете делать, когда меня не станет? Вы ничего не помните».
Однажды Иосиф гастролировал в Латинской Америке, и всю группу артистов отправили домой, а его нет, потому что Министерство культуры не прислало вовремя документы. Мама устроила чиновникам такой разгром, что Иосифа чуть ли не на руках принесли к самолету. Мама могла найти сына где угодно, не зная языка, она умела говорить так, что телефонистки находили его по всему миру. Иосиф Давыдович только удивлялся: «Мама, как тебе удалось меня найти?» Она обычно говорила: «Мама тебя найдет где угодно». У них с мамой была особого рода духовная связь, Иосиф всегда говорит: «Мама для меня — Бог». Это не пустые слова, такие отношения матери и сына — величайшая редкость.
Например, она очень объективно относилась к его творчеству. Смотрела его выступления и всегда говорила обо всем, что ей не нравится и никогда сыну не льстила.
— Иосиф, зачем ты пел эту песню?
— Мама, так нужно было.
— Мало ли, что нужно, ты должен беречь свое имя и репутацию. Эта песня не для тебя.
Она знала все его окружение, и могла сказать прямо: «Этих людей не должно быть рядом с тобой, это не та компания». Неля по сей день говорит: «Вот нет мамы, а она бы сейчас сказала….» Иосиф Давыдович считал маму единственным настоящим и непререкаемым авторитетом. Он очень ее уважал, например, открывая дверь в ее комнату, всегда спрашивал, можно ли зайти. И это при том, что он уже был народным артистом СССР!
Мама обладала необыкновенным чувством юмора, и умела в критической ситуации очень быстро и легко разрядить атмосферу. Все друзья Иосифа любили с ней советоваться.
Мама очень хорошо пела, ее даже приглашали в театр, но родители оказались против. Она очень чисто пела, занималась в художественной самодеятельности. Но певцом стал ее сын.
В семь лет Иосиф выступил на правительственном концерте перед Сталиным, и через много лет мама показала ему грамоту: «Посмотри, какую ты пел песню на том концерте!». Это была песня М. Блантера «Летят перелетные птицы». Мама хранила все награды сына, даже такие вот детские грамоты.
Иосиф унаследовал от мамы такую же ответственность и принципиальность. Она всегда знала, кому что нужно, вечно посылала посылки — тому лекарства, этому продукты. Мамино правило помогать сохранилось в нашей семье, мы по-другому не можем. Иосиф всегда первым протянет руку помощи, хотя сегодня многие забыли об этом."
Стоит мне постоять у мамы несколько минут и становиться намного легче. Мне порой кажется, что она меня видит и благословляет.
…6-ого мая я возвратился из гастрольной поездки, и ехал из аэропорта практически мимо маминого дома. Я позвоним маме из Шереметьево. Она просила меня заехать к ней, сказала: «Сынуля, я сделала твой любимый борщ, котлетки, как ты любишь, заезжай!». Я ответил маме, что я очень устал, что долго не спал и хотел бы отдохнуть, прежде чем появиться у нее. Мама очень просила приехать к ней, хотя бы на пять минут, но я обещал приехать утром. А утром сестра позвонила мне и сообщила, что мамы не стало…»
Из интервью сестры И. Д. Кобзона:
«Многие знают, как Иосиф Давыдович любил свою маму Иду Исаевну, он продолжает говорить о ней с неизменной нежностью и любовью, хотя ее уже нет с нами больше 10 лет.
А была наша мама человеком необыкновенным. Удивительным образом в ней сочетались мудрость и энергия, высочайшая культура и поразительная тактичность. Я запомнила ее очень принципиальной, и всегда справедливой. До сих пор не понимаю, как у мамы хватало сил на огромную семью. Все-таки пятеро мальчишек! Всегда готовила, сама солила, консервировала. Все в нашей семье помнят ее соления, вкуснее ничего так и не пробовали с той поры, как мамы не стало.
Перед войной (с 1934 до 1940 гг.) мама работала народным судьей в городе Часов Яр Донецкой области. В то страшное время она помогла многим людям избежать ареста. Наверное, не ошибусь, если скажу, что так мог поступать только настоящий гражданин, и безусловно принципиальный и бесстрашный человек. Никаких подробностей о ее работе мы не знали, и о чудовищном периоде репрессий 30-х нам рассказала ее подруга, работавшая перед войной секретарем прокурора города. Когда он диктовал перечень фамилий людей, подлежащих аресту на следующий день (а списки эти готовились практически ежедневно), подруга печатала еще один экземпляр. Мама выносила листок в подкладке шубы, отдавала его своей домработнице, и та предупреждала всех, кого могла, чтобы они не ночевали дома. В том страшном списке, конечно, не было фамилий простых рабочих и шахтеров, а в основном известные в городе люди, интеллигенция в первую очередь. И вот так, благодаря маминому мужеству, они могли избежать ареста. На следующую ночь составлялся другой список, новая разнарядка «арестовать столько-то человек». Рискуя собой, имея детей, мама все равно помогала людям.
Например, ее вызывал секретарь горкома партии:
— Готовь документы на арест председателя колхоза!
А мама отвечала:
— Подготовлю, если он виноват. Но если нет, то не буду.
— Тогда ты положишь партбилет на стол! (а мама была членом партии с 1929 года).
— Во-первых, не положу, потому что не вы его мне давали.
— Я не посмотрю на твоих детей.
— А это поглядим!
Она никого и ничего не боялась. Я всю жизнь ей говорила: «Мама, какая ты храбрая!», а она только улыбалась и переводила все в шутку. Но чаще отвечала так: «Я верила, что справедливость должна быть». Думаю, что именно так и проявляется по-настоящему сильная личность. В поступках, а не в браваде и перечислении своих заслуг.
Но те страшные годы забыть непросто. Страх, царивший в годы репрессий, у мамы остался надолго. Мама всегда просила никому не рассказывать то, о чем говорят дома. Она знала, что посторонние люди способны переиначить что угодно, каким угодно образом, и даже когда наступило другое время, не изменила своей привычной сдержанности.
Вообще, маме удалось стать известным на Украине специалистом, к ней съезжались отовсюду, потому что грамотно выстроить процесс, дать правильный совет и провести судебное дело так, как она, было под силу не каждому. А приходилось ей очень непросто, ведь в адвокатуру она пришла не сразу, и, говоря современным языком, она сумела стать опытным адвокатом не благодаря образованию, а собственной мудрости и желанию помогать людям. Уже выйдя на пенсию, мама помогла своему брату выиграть судебное дело в США, причем по переписке. Он присылал ей документы, она их анализировала, и пользуясь ее советами он выиграл процесс.
До самых последних дней мама сохранила поразительно ясный ум. Она всегда помнила все за нас. Помню, как она говорила: «Что же вы будете делать, когда меня не станет? Вы ничего не помните».
Однажды Иосиф гастролировал в Латинской Америке, и всю группу артистов отправили домой, а его нет, потому что Министерство культуры не прислало вовремя документы. Мама устроила чиновникам такой разгром, что Иосифа чуть ли не на руках принесли к самолету. Мама могла найти сына где угодно, не зная языка, она умела говорить так, что телефонистки находили его по всему миру. Иосиф Давыдович только удивлялся: «Мама, как тебе удалось меня найти?» Она обычно говорила: «Мама тебя найдет где угодно». У них с мамой была особого рода духовная связь, Иосиф всегда говорит: «Мама для меня — Бог». Это не пустые слова, такие отношения матери и сына — величайшая редкость.
Например, она очень объективно относилась к его творчеству. Смотрела его выступления и всегда говорила обо всем, что ей не нравится и никогда сыну не льстила.
— Иосиф, зачем ты пел эту песню?
— Мама, так нужно было.
— Мало ли, что нужно, ты должен беречь свое имя и репутацию. Эта песня не для тебя.
Она знала все его окружение, и могла сказать прямо: «Этих людей не должно быть рядом с тобой, это не та компания». Неля по сей день говорит: «Вот нет мамы, а она бы сейчас сказала….» Иосиф Давыдович считал маму единственным настоящим и непререкаемым авторитетом. Он очень ее уважал, например, открывая дверь в ее комнату, всегда спрашивал, можно ли зайти. И это при том, что он уже был народным артистом СССР!
Мама обладала необыкновенным чувством юмора, и умела в критической ситуации очень быстро и легко разрядить атмосферу. Все друзья Иосифа любили с ней советоваться.
Мама очень хорошо пела, ее даже приглашали в театр, но родители оказались против. Она очень чисто пела, занималась в художественной самодеятельности. Но певцом стал ее сын.
В семь лет Иосиф выступил на правительственном концерте перед Сталиным, и через много лет мама показала ему грамоту: «Посмотри, какую ты пел песню на том концерте!». Это была песня М. Блантера «Летят перелетные птицы». Мама хранила все награды сына, даже такие вот детские грамоты.
Иосиф унаследовал от мамы такую же ответственность и принципиальность. Она всегда знала, кому что нужно, вечно посылала посылки — тому лекарства, этому продукты. Мамино правило помогать сохранилось в нашей семье, мы по-другому не можем. Иосиф всегда первым протянет руку помощи, хотя сегодня многие забыли об этом."